Владу Абрамову из шоу «Голод» поклонники не дают проходу

«Комсомольская правда — Владивосток», 23.01.2004

Сегодня мы публикуем интервью с нашим земляком, участником реалити-шоу «Голод» Владом Абрамовым.

Беседа с героем реалити-шоу «Голод» Владиком из Владика, как его окрестили фаны на сайте программы, проходила в канун 75-го дня игры. Влад только что вернулся из Москвы, но от приглашения посетить редакцию «Комсомолки» на отказался. Выглядел он немного уставшим и еще слегка раздражительным от того, что во Владивостоке ему, что называется, проходу не дают — хоть маску надевай. Вот она — слава земная. Его и вправду не узнать трудно — внешность достаточно примечательная. Вот только ростом он оказался несколько меньше, чем казалось с экрана. С деформаций мы и начали разговор. Хотя сразу замечу, что на некоторые вопросы Абрамов отвечать категорически отказался, сославшись на контракт, условия которого вплоть до финального шоу (а оно состоится через месяц) должен выполнять.

О специфике телевидения

— Мы не только ничего не видели, но и ничего не знали. Какие сцены, какие ситуации прокручивают по ящику, на чем делают акцент — все это было для нас полной загадкой. Если нам звонили друзья или болельщики, которые старались как-то намекнуть на развитие «сюжета», в трубке сразу исчезал звук. То есть был контроль. И когда я посмотрел первую же программу (сейчас смотрю их регулярно), понял, что все решают монтаж, режиссура. То, что нам казалось важным там, на экране становится вообще ничего не значащим. Это сильно впечатлило.

— Невозможно быть в напряжении все время. Поэтому я вел себя точно так же, как в жизни. А последние недели так просто старался пересидеть в уголке, ни с кем не вступать в контакт, почитать книжку.

О культурных ценностях

— Это была книга Карины. Она ее оставила, когда покидала шоу. Но я читал Маркеса и раньше. Очень нравится.

— Конечно, мы очень долго гадали, куда летим. Часы у нас отобрали, но полет продолжался около трех часов. Так что радиус полета можно было вычислить. Хорошо, что оказалась Германия, а не Ирак, например. Хотя я лично хотел бы оказаться в Штатах.

— В Берлине я был девять раз. Чуть ли не чаще других. Причем и в западной его части, и в восточной. Город чистый, культурный, очень освещенный, теплый — морозов не было вообще, какой-то несуетной. Хотя последнее больше относится к Западному Берлину. Хоть стену и давно разрушили, разница ощущается. Восточный больше похож на Москву, в которой я тоже был в первый раз, и она мне, в общем-то, не понравилась. После заключительного шоу хочу поехать в Петербург поступать в творческий вуз. И во Владивосток уже не возвращаться.

О друзьях-товарищах

— Зурико — очень искренний человек, добрый. Но сил долго продержаться у него явно не хватило. От напряжения даже крыша слегка поехала. А поеду я в Питер вместе с Ксенией. Хорошая девушка, хотя и очень эмоциональная. Она тоже собирается поступать. Наверное, в Академию художеств. У нас с ней все очень серьезно.

— С Галей мы просто друзья. С Никитой, чей интеллект явно выше, отношения чуть лучше, чем с другими. С Наташей почти не общался, но чувствую в ней склонность к интригам, неискренность. Никогда не поймешь — то ли шутит, то ли нет. Комова Сан Саныча (так его начали звать, когда нас стали кормить пельменями «Сам Самыч») никто не любит — он ради победы готов на все. Такой же ненадежный и Шура Константинов. Свою сущность он доказал, еще когда решалась судьба Игоря.

— «Голод» — это офигенный жизненный опыт. Чтобы его приобрести, я и пошел на кастинг. С самого начала знал, что пройду. Просто уверен был. А после двух месяцев в Берлине не увидел смысла в своем дельнейшем пребывании там. Все, что надо, я уже получил. Организаторы шоу обещают и в дальнейшем помогать. Но я и без них сам всего добьюсь.